Исследование Provenance: ключ к истории предметов искусства

Примечание редактора: Эта история является частью серии Newsmakers от ARTnews, где мы интервьюируем ключевых фигуры, меняющих мир искусства. Исследование пр Provenance является краеугольным камнем музейной практики, основанной на ответственности исследовать объекты в своих коллекциях и делиться этими знаниями с публикой. Прослеживание истории объекта может открывать детали и истории отдельных коллекционеров или даже улучшать понимание целых цивилизаций.

Однако до сих пор исследование Provenance часто оставалось вне внимания широкой публики. Но волна высокопрофильных дел о реституции и репатриации, произошедшая в музеях по всему миру в последние годы, привлекла к этой области немало внимания. Многие учреждения добавили дополнительные ресурсы и даже целые новые команды для поддержки своего исследования Provenance, как сообщалось в прошлом году.

Институт искусства Чикаго — это один из таких музеев, который создал специализированную команду по исследованию Provenance в 2020 году. В прошлом августе Жак Шумакер принял позицию руководителя этой команды. Ранее он работал старшим куратором по исследованию Provenance в Victoria & Albert Museum (V&A) в Лондоне, где впервые исследовал Provenance коллекции Розалинде и Артура Гилбертов, связанную с нацистским режимом.

ARTnews пообщалась с Шумакером о его новой роли. Это интервью было отредактировано и сокращено для ясности.

ARTnews: Что привлекло вас к позиции исполнительного директора по исследованиям Provenance в AIC? Как вы адаптировались к этой роли?
Жак Шумакер: Главное, что меня заинтересовало в Институте искусства, это уже существующая команда из четырех исследователей, работающих на полную ставку по вопросам Provenance. Это одна из самых крупных команд по исследованию Provenance в стране. В моей предыдущей роли в V&A я работал в одиночку. Конечно, многие коллеги помогали мне в моем исследовании, но я действительно хотел быть частью команды, где мог бы приходить в офис каждое утро и обсуждать наши исследовательские проекты.

Я также знал, что в Институте искусства проводилось много исследований за последние несколько десятилетий. Когда я впервые посетил Чикаго, было ужасно холодно, и это не подготовило меня к тому, что я увидел, но я был очень увлечен коллекцией, потому что она такая широкая и разнообразная.

Мы впечатлены тем, что Институт искусства также имеет рабочую группу по Provenance, включающую старших музейных лидеров, чтобы поддерживать работу нашей команды и оспаривать нас. Проведение недель в архиве дает нам возможность глубоко погрузиться в тему, и я нахожу это очень полезным. Мне стало ясно, что эта роль получает полную поддержку руководства музея. Долгое время музеи не отдавали исследованию Provenance тот уровень приоритета, который он имеет сейчас. Также критически важно, чтобы эти команды имели бюджет для исследований, позволяющий эффективно выполнять эту работу.

Факт наличия финансовой поддержки для этого исследования в AIC стал для меня очень важным моментом. Это невероятно редкое явление для музеев иметь исследовательскую команду такого размера с поддержкой руководства и ресурсами для работы с архивами. Каждый музей уникален. Первые несколько месяцев я знакомился со всеми, решал самые срочные вопросы и понимал, что интересно нашим зрителям. В начале я просто хотел ознакомиться с тем, как проходит эта работа в Институте искусства, и понять, какие исследования проводились и как здесь организована работа.

Каковы инициативы, которые вы начали в AIC с момента вашего начала?
Наша цель — обеспечить наличие информации о Provenance для каждого объекта в нашей коллекции. Как я уже упоминал, коллекция Института искусства огромна, около 300,000 объектов. Это большая задача, но если будет доступна информация о Provenance для каждого объекта, исследователи смогут лучше с ними взаимодействовать.

Тридцать лет назад публика не ожидала услышать истории Provenance в художественном музее, если это не помогало им понять объект. Сегодня посетители заинтересованы в этих полных историях. Обучение и вовлечение стали важными темами для нас, где мы посещаем университеты в Чикаго, чтобы говорить со студентами и принимать учебные группы.

Эти инициативы развились, потому что люди действительно интересуются детективным элементом этой работы. Мы производим воспроизведения документов, с которыми могли столкнуться в архиве, для выставок, чтобы наглядно продемонстрировать это исследование. Для экспертов возможность видеть последовательность имен и дат захватывающая, но если вы совершенно новички в этой области, вам может понадобиться немного больше контекста — и я нашел, что это отличный способ взаимодействовать с посетителями.

Однако иногда нам приходится проводить эти исследования, например, потому что мы устраиваем выставку или рассматриваем приобретение объекта, и нам нужно провести целенаправленное исследование, что может быть очень сложно, поскольку у нас может не быть много времени. Прослеживая жизнь этого объекта, вы обнаружите, что вещи заканчиваются в местах, которые вы никогда не ожидали. Это часть истории объекта, и она может предложить совершенно другую перспективу. Я знаю, что иногда исследователям Provenance приходится проявлять невероятную изобретательность, чтобы выяснить некоторые прошлые истории этих объектов.

Я рад, что вы затронули этот вопрос, потому что часто люди думают, что эта работа всегда невероятно захватывающая, революционная или противоречивая, или что мы даже способны выяснить полную историю. Но реальность такова, и в многих случаях, с которыми мы работаем, может быть довольно трудно проследить путь объекта назад во времени. Часто мы знаем, кто подарил объект музею, но если нет архива, к которому мы можем обратиться, например, об этом художнике или коллекционере, то, возможно, на этом исследование закончится. Я знаю, что для этого может потребоваться много лет. Это почти как написать небольшую диссертацию о каждом объекте.

Мы должны придумать наш исследовательский вопрос. Нам нужно путешествовать в архивы. В настоящее время существует множество баз данных, и, хотя многие из них были оцифрованы, люди думают, что мы можем проводить это исследование, в основном не покидая свои рабочие места, тогда как на самом деле большинство архивов все еще не оцифрованы. Поэтому нам нужно заказывать сканы из этих архивов, и это тоже может быть очень дорого.

Как вы видите будущее исследования Provenance в AIC?
Мой основной проект заключается в том, чтобы добраться до цели — опубликовать информацию о Provenance как можно большего числа объектов на сайте. С момента моего прихода команда опубликовала тысячи объектов, и эти усилия продолжатся. Очень немногие замечают, что эта информация появляется в интернете, но в конечном итоге это позволяет людям увидеть паттерны и сходства между коллекциями Института искусства и другими музеями. Если, например, коллекционер делал пожертвования другим музеям, но если это не записывается и не делится, люди не могут установить эти связи.

Я не тот исследователь, который думает: «Я записал это в файл, и теперь это в архиве — и на этом все». Я рассматриваю способы, как мы можем выносить эти истории в галереи, проводя экскурсии и общаясь со студентами и другими группами посетителей. Это дает мне лучшее понимание того, как мы могли бы сделать больше в этой области, и это то, что я хотел бы сделать приоритетом в предстоящие годы.

Каждый день мы получаем запросы от других исследователей. Некоторые из них — это музеи, а некоторые — академики, которые интересуются исследованием Provenance. Мы можем увидеть результаты этих взаимодействий только через несколько лет, когда статья будет опубликована или PhD будет завершена. Иногда мы узнаем информацию о Provenance, которая может указывать, что объект будет лучше в другом месте.

Моя команда работала над двумя возвратами в этом году [Будда, укрытый королем змей Мучалиндой в Непал и фрагмент пилона Кришны, поднимающего гору Говардхана в Таиланд], что я считаю невероятно вознаграждающим.

Вы совместно с Маккензи Мэллон из Nelson Atkins Museum основали Provenance Connects как профессиональную организацию для специалистов в области исследования Provenance. Каковы ключевые выводы из этого опыта?
Элемент сетевого взаимодействия здесь важен. Многие музеи сталкиваются с очень похожими исследовательскими задачами. Например, коллекционер или дилер мог передать объекты в 20 музеев в США и Великобритании. Если исследователи не общаются друг с другом, то каждый проводит исследования самостоятельно. Но через Provenance Connects я могу встретить кого-то, кто сейчас в Париже и исследует того же дилера, и тогда я могу попросить их поделиться сканами с нами. Я также могу делиться файлами со своими исследованиями, которые могут быть связаны с их проектом. Provenance Connects был невероятно полезен и вознаграждающим таким образом, поскольку нет центральной конференции в области, где люди могли бы встречаться на ежегодной основе. Теперь есть международно посвященное пространство для исследователей Provenance для общения и изучения пересечений в своих исследованиях.

Это также отличный способ следить за тем, что происходит в этой области, поскольку могут происходить важные работы в меньшем музее, о которых мы не всегда в курсе.

Учитывая второе президентство Трампа, как вы думаете, на какие изменения повлияют инициативы в области исследования Provenance? Я не хочу спекулировать, но музеи фактически занимаются этой работой с момента своего создания. Это основная миссия музея — исследовать историю объектов, находящихся в его заботе, и делиться этим исследованием с публикой. Это очень серьезная работа, связанная с исторической точностью и полнотой. Для Института искусства это является приоритетом.