Охтинские куклы: как пороховой завод стал родиной советских "голышей" и мечтателей

530 июня 2025 г.Разное

Почему куклы всегда смотрят прямо в душу?

В детских руках, на полках антикварных лавок или глубоко в чуланах наших бабушек тихо живут и дышат куклы из прошлого века. Они видели больше, чем мы предполагаем. Иногда на их затылках блестят странные буквы — ОХК...

Извечная головоломка для коллекционеров: почему серьезное предприятие с военной историей вдруг решило осчастливить советское детство кукольной улыбкой?

И как эти хрупкие «голыши», родившиеся в стенах грозного химкомбината, стали невидимым мостиком между эпохами?

Пожалуй, после этой истории, проходя мимо старой витрины с полустертыми личиками, вы поймаете себя на мысли: «Неужели этот малыш пережил революцию, войну и забастовки вместе со мной?»

Приготовьтесь: куклы Охтинского химического комбината — это гораздо больше, чем память о советском детстве. Это шепот времени, превращенный в целлулоидную форму.

СОЛДАТЫ И КУКЛЫ: История взрывной трансформации

Начнем с парадокса. Охтинский химический комбинат — не ваша типичная игрушечная фабрика. Долгое время его стены пропитывала не сказочная аура, а запах пороха и строгость военных будней. Петр Первый основал Охтинский пороховой завод ещё в молодом Петербурге XVIII века — сердце оборонной промышленности молодого государства. Даже само слово \"игрушка\" звучало бы здесь как шутка... до определенного момента.

Революции и войны не раз срывали ритм завода. После 1917-го он замолкает, выжидая, когда исторический шторм уляжется. Но пришли двадцатые — и завод рождается заново. Только теперь, чтобы накормить, обогреть, да ещё и развеселить холодную страну. Ни тканей, ни красок, ни привычных посылок из Германии. Всё — самим.

В 1925 году, по загадочному и уж точно не детскому обстоятельству, в стенах бывшего порохового чуда появляется... кукольная мастерская. Технологи, привыкшие к формулам и реактивам, становятся изобретателями почти волшебного пластика — целлулоида. Начался с расчесок, мыльниц, футляров, но спустя несколько трепетных лет из-под их рук выходят первые зверюшки, а там и куклы. Журнал "Игрушка" в 1935 г. восторженно сообщает: "Вот она — первая отечественная кукла из целлулоида!".

Здесь впервые на заводских формах появляется та самая загадочная аббревиатура — ОХК, словно пароль к утерянной части детства. До сих пор коллекционеры спорят, какой период считать "подлинно охтинским" — ведь форм ещё не хватало, часть брали у коллег, на некоторых экземплярах клейма вовсе нет. Но главное свершилось: узкоконвейерное производство военных нужд уступило место теплу, созданному для малышей.

ПСИХОЛОГИЯ ФОРМЫ: Прочитать прошлое по щёчкам и локонам

Как выглядели те первые куклы?

Представьте себе: тонкое, неулыбчивое лицо с идеальными пропорциями — словно из парадной репродукции французской фарфоровой красавицы. Каждая складочка, каждый милый зубок — скульптурная точность в миниатюре. Лишь прическа, два коротких хвостика, выдает простоту советского взгляда на детство. Художников тогда на ОХК не было — мастера просто переливали французский шик и тени немецкой серьёзности в советский целлулоид.

Вот только жизнь быстро решила: идеализма быть не должно. Первую сложную куклу с "настоящим" париком пришлось оставить в прошлом — техники не позволяли создать всё, как хотелось, и даже отверстие для стеклянных глаз пришлось аккуратно заделывать. Следующая волна «охтинцев» уже с залитыми в пластик локонами, скромными улыбками, и — сюрприз! — полностью голые. Все без исключения.

Почему? Всё просто: на комбинате ни швеи, ни мастерских для платьиц, а главное — вера в фантазию ребёнка. Советская девочка сама сошьёт сарафан, вырежет бантики, придумает истории. В этом решении отражён дух времени: самостийность, творческий подход, равноправие. Даже "голышей" в документах так и называли — с юмором и гордостью, словно те были готовы к новым, только что нарисованным судьбам.

А КТО Я? Кукла Вовка, африканский гость и игра в идентичность

Любопытно, что куклы ОХК — это ещё и зеркало социальных тенденций. Как узнать настоящую "охтинку"?

Это лицо без излишеств, улыбка, широко открытые глаза — типаж советского ребёнка-оптимиста. Но модные веяния тоже не обошли завод. В 30-х там появился целый десант многонациональных кукол: например, мальчик-негр с белоснежной улыбкой и удивительными, чуть прищуренными глазами.

Не все экземпляры были одинаковы. Цвет целлулоида варьировался от карамельного до очень светлого — таких негритят спустя годы ошибочно принимали за таджиков или латиноамериканцев, причём игра "угадай кукольную нацию" была весьма популярна среди коллекционеров.

Появились и пупсы по немецким формам, и своя, абсолютно советская легенда — мальчик Вовка с закрытыми глазами. Он не смеётся — он спит, и в этой мечтательной недосказанности читается сквозняк эпохи: страна, которая только учится мечтать о будущем.

Преображение формы шло рука об руку с технологией. Ручки стали менее подвижны, постепенно исчезали изящные черты, зато каждая крупная кукла отличалась ювелирной, почти художнической росписью лица: с тенями, с каждым прорисованным зубом. Словно художник, которого на самом деле никогда не было.

МАГИЯ ГОЛОВОК-БЮСТОВ: Преемственность "кустарщины" и очарование недосказанности

И какое же советское творчество без участия простого народа?

ОХК производил не только целых кукол, но и так называемые "головки-бюстики", ручки, ножки — части, которые множились в артелях и мастерских по всей стране.

Купить головку и сшить куклу самому — модный лайфхак тридцатых!

Грудные части вшивали, нашивали, прокалывали дырочки — у каждой семьи был свой рецепт оживления игрушки. Одетая по-деревенски, по-столичному или в фантастическом обличье, рассыпаясь по всей вселенной квартир и деревенских домов, советская кукла продолжала историю даже за пределами комбината.

Война всё изменила. Заводы — на оборону, мальчики и девочки ОХК оказались в ящиках на чердаках, переброшенными к линиям фронта. Но каждая кукла, оставшаяся дома — кусочек уцелевшей надежды. Сегодня, когда мы берём в ладони потертого голыша, мы держим не просто игрушку, а безмолвное свидетельство эпохи.

Другое детство, другая страна, другая я

Так что же скрывают эти простые, лукавые и немного усталые игрушки?

Их история — о том, как из самого неулыбчивого, грозного производства смог прорости островок тепла. Как из форм для взрывчатки отливались щёчки для мечтателей и фантазёров. И, наконец, как в каждом из нас живёт немного охтинского голыша — неидеального, но настоящего, способного творить историю своими руками.

Разве теперь можно равнодушно пройти мимо безликой куклы в витрине?

А если приглядеться — какое прошлое хранит её улыбка?

Что вы чувствуете, когда в руках оживает пластик, переживший смену эпох и идей?

Может, пришло время задать себе вопрос: какая часть вашего детства ждёт, когда её снова пригласят поиграть?